Выпьем за то, чтобы на нас напали.. деньги!! и мы не смогли от них отбиться)))
Приручение
Автор: Spirity
Фэндом: Shingeki no Kyojin
Персонажи: Ирвин (в роли рассказчика), Ривай, намек на Ирвин/Ривай (мале-е-ехонький совсем)
Рейтинг: G
Жанры: Слэш (яой), Повседневность, POV, AU
Размер: Мини
Описание:
Поговаривают, что Ривай вступил в разведотряд после того, как проиграл комнадору Ирвину.
Примечания автора:
Бывает, что накатывает, просто так, в общем-то, ни о чем. Это один из тех случаев
читать дальшеЯ подобрал эту невоспитанную собачонку совсем недавно. Обычно это дети тащат с улицы милых маленьких щенят, грязных, мокрых, но с блестящими глазками и радостно виляющими облезлыми хвостиками. Но я не ребенок, и сидящий передо мной уже давно не щенок, а молодой пес, сильный, смелый и, как и любой другой выросший на улице, абсолютно дикий.
Из угла меня прожигают серые недобрые глаза. Мой «найденыш» затравленно оглядывается, исподлобья бросая свирепый взгляд на любого, кто осмелится глянуть в его сторону. Пойманный, лишившийся своих законов дикой стаи, теперь он возненавидел этот мир, мир, где люди привыкли хоть к каким-то образам морали, которая для него не значила ничего.
Я краем глаза замечаю, как заключенный тихо водит руками вокруг себя, не сводя при этом неподвижных глаз с охраняющих его людей, видимо, в попытке обнаружить что-то, что поможет снять тяжелые кандалы на его запястьях.
- Успокойся, - слова вырываются прежде, чем я успеваю осмыслить их. – Это бесполезно.
Теперь весь гнев обрушивается на меня одного.
Однако и не таких ломали.
Я приближаюсь к решетке, и присаживаюсь на корточки, чтобы оказаться вровень со свирепо сверлящим мое лицо… нет, не зверем – человеком.
Когда глаза на одном уровне, легче установить контакт. Но может случиться и так, что позволив себе стать на одну ступень с подобными, тебе первому вцепятся в глотку – вот почему так важно наличие клетки между нами.
Я пробую сделать еще одну попытку выманить затравленного зверя из своего угла:
- Не стоит использовать свои трюки, только хуже будет, поверь.
- Кх...
Он злится, чуть приподняв верхнюю губу, но в этом движении куда больше угрозы, чем в волчьем оскале.
- Успокойся. Твои законы здесь не работают.
Серые глаза впиваются в мое лицо, и я буквально чувствую, как оно горит, словно меня обдувает колючий северный ветер заснеженных гор. И при всем при этом, его лицо остается совершенно непроницаемым, однако исходящие из недобрых глаз волны гнева просто сбивают меня с ног. Откровенно говоря, мне никогда еще не было так тяжело сдержать чужой взгляд, и не отвести глаз стоит мне больших усилий. Что бы я ни говорил, мне не пробить эту стену ненависти? И дикий зверь навсегда останется диким?
- А что здесь работает? Ваши законы?
Этого я и добивался.
Звереныш сделал первый, пусть и все еще с оскалом на морде, осторожный шаг в сторону протянутой руки.
Я был приятно удивлен его голосом: ожидал чего угодно, рыка, криков, бесноватых фраз о гнилом правительстве. Но услышал спокойный, приятный баритон, едва слышный даже в повисшей в воздухе тишине.
Сколько ему лет? На вид совсем еще юнец, и только жесткий взгляд выдает, что для него детство уже давно закончилось. Скорее, улица и подпольные шайки ворюг ему куда ближе родительского дома.
- Как тебя зовут? – слова вновь выходят сами, уже второй раз за день.
Едва вылезшая на свет морда ощерилась, и дикарь вновь забился в свой темный угол, угрожающе рыча оттуда. Я понял, что совершил ошибку, только когда едва исчезнувшая стена между нами выросла вновь, еще выше и толще, добавив впереди себя глубокий ров с рядом острых кольев.
Мы опять пришли к тому, с чего начали.
- Ты, кажется, неплохо управляешься с мечом, - я решил подойти с другой стороны. – На обычных воров это мало похоже.
- Я не вор.
- Тогда кто же? Ты пробрался в штаб, - я провел рукой за спину, и его холодный взгляд скользнул по сваленным ящикам и трем солдатам, что сейчас с интересом вслушивались в разговор, неодобрительно взирая на заключенного. – И, к слову, я бы вполне понял твое рвение, расположись здесь хотя бы регулярные войска. Но склад заняли отряды разведчиков, и об этом было прекрасно известно всем. Что же может быть у нас интересного, чтобы привлечь внимание столь важных персон?
Ответа не последовало, но я этого вполне ожидал. Гордые волки не якшаются с домашними шавками, я знаю. Вот только его ускользнувшие товарищи были вылитыми шакалами, бросившими своего предводителя, попавшего в западню.
Волки с шакалами дружбу водить не могут.
- Должен сказать, я поражен. Не каждый день увидишь, как люди скачут по канделябрам, словно по земле ходят. Сомневаюсь, что даже лучшие в обращении с приводом сумеют повторить твой трюк.
Эти слова, конечно, так же как и предыдущие, остались без ответа. Однако он мне уже и не нужен.
- Баррис, сними с него цепи.
На меня воззрились четыре пары удивленных глаз: трое моих подчиненных и один взгляд из-за решетки. Однако его я оставил без внимания так же легко, как его обладатель игнорировал мои слова.
- Но…
- Выполняй приказ.
Солдат нехотя достал связку ключей, отпер дверь темницы, и нерешительно приблизился к сидящему на полу заключенному. Правильно, я бы и сам опасался вот так просто подходить к нему, но сейчас куда важнее было вытащить его из той шкуры, что ему нарастили холодные улицы.
Когда заржавевшие цепи с грохотом рухнули на пол, первая мысль, отразившаяся у него на лице, была ясна как день: бежать. Просто завалить троих молодых курсантов и неосмотрительно распетушившегося командира так же, как он обезвредил отряд полицейских на прошлой неделе – в том, что это был именно этот нелюдимый паренек, у меня больше не вызывало сомнений. И каким ветром его занесло к разведчикам я теперь, кажется, догадываюсь.
Сняв куртку, я беру в руки деревянные палки, когда-то служившие черенками метел, и одну из них кидаю в руки освободившемуся пацаненку. Тот моментально ловит ее, но что его ждет, кажется, еще не понимает. Зато вся его злоба испарилась, уступив место недоверию и легкому удивлению на его беспристрастном лице. А это уже очень большой шаг вперед.
- Давай-ка сыграем, - закатав рукава, встаю в стойку, ожидая его атаки. – Нападай.
Он не перестанет меня удивлять.
Я ждал какой угодно реакции, но вовсе не той, что получил.
Теперь тяжелый взгляд с презрением давил мне на плечи, невидимым грузом сгибая к холодному полу. И когда паренек дернулся вперед, едва замахнувшись своим подобием меча, это выглядело словно плевок мне в лицо.
Едва успев парировать удар, ко мне пришла мысль, что я наверняка не первый, кто желает опустить его силой – хотя, конечно, ни о чем таком я вовсе не думал. Но ведь он уже давно заставляет полицейских бессильно скрипеть зубами. И чтобы подчинить себе тех здоровенных бугаев, низкому худощавому пацану одного лишь гневного взгляда будет явно недостаточно.
Улица закалила его ничуть не хуже, чем инструктора, бездушно гоняющие юных курсантов на плацу. И сейчас мне представилась отличная возможность ощутить всю его силу и дикость на своей шкуре.
Удары были быстрыми, резкими и чрезвычайно жесткими. Палка в его руке размазывалась по воздуху неясным пятном, обретая свою истинную форму лишь в соприкосновении с поставленным мной блоком. Еще недавний заключенный перехватил инициативу в свои руки, и теперь уверенно теснил меня к окну. Если я позволю ему это сделать, вырваться на свободу ему уже не составит труда. Однако мне все еще было интересно, сколь силен дикий волк.
С мощью хищника, паренек, в два раза ниже любого из присутствующих здесь ростом, и много меньшим в весе, всем, чем мог, пробивал себе дорогу к выходу. Такое рвение даже поощрить хочется, но я не могу отпустить его.
Дождавшись очередного замаха, я подцепил противника концом своего импровизированного меча под коленки, и это сильно пошатнуло его, хоть парень и сумел удержаться на ногах. Но этой заминки мне было достаточно, чтобы нанести удар в живот, выбить палку из рук противника, и, наконец, повалить его на пол.
Звереныш тяжело дышал, и все еще держался рукой за бок, однако сдаваться не собирался. Свободной рукой он ухватил конец моей палки, дернув ее со всей своей звериной мощью. Быть может, будь это какой другой солдат, такой прием и впрямь мог сработать, но не сейчас. От дикого зверя стоит ждать любой подлянки, и лишь это спасло меня: я едва успел перенести вес на другую ногу. Проведя обманку, парень что есть силы пнул меня прямо в щиколотку, да так, что я чуть сам не свалился.
Но, так или иначе, его битва была проиграна.
- Ты проиграл.
Словно это было не ясно, но я все же констатировал сей факт громко и четко, ткнув концом своего «меча» поверженному противнику в грудь. Ответом мне послужил все тот же звериный взгляд.
Солдаты поспешно подхватили парня, заведя его руки за спину.
- Подождите, - останавливаю я их рвение вновь заковать пойманного в цепи. – Так что, твои законы все еще работают здесь?
Не сопротивляющийся воришка устало выдыхает:
- Да нет никаких законов.
- А что же есть? Должно же быть хоть что-то, что останавливало твоих дружков не перерезать глотки друг другу за каждую монету.
Парень ухмыляется, однако лицо остается таким же неподвижным.
- Что же помешало прирезать меня здесь, а не баловаться с игрушечными мечами?
- Может то, что есть такое понятие, как "человечность"?
Он вновь впивается в мое лицо своим холодным взглядом, однако я стойко выдерживаю его, и мальчишка сдается, опустив глаза в пол. А я все никак не могу разобрать, о чем же этот парень думает. Спустя минуту, я, наконец, слышу ответ:
- Нет никакой "человечности". Здесь мы все всего лишь корм для них.
Я делаю знак ребятам, и солдаты нехотя отпускают неожиданно поникшего вторженца, позволяя ему с облегчением потереть затекшие руки. Даже пойманный зверь, в конце концов, устанет безрезультатно грызть прутья клетки, смирив свой гнев. Так и паренек, уже покорно принял свою судьбу, расслабленно вытянув ноги, и спокойно разглядывая узоры на досках пола.
- Много ли ты знаешь о гигантах?
- Лишь то, что эти твари не прочь поживиться человечинкой, - он окончательно успокоился, ровно и безразлично проговаривая слова так, словно прилежный ученик отчитывается перед строгим учителем.
- Тебя окружают три великие стены, и ты думаешь о такой вещи, как людоеды?
- Стены лишь вопрос времени.
Понятно.
Кое в чем мы с ним все же схожи. Впрочем, я принял решение уже давно.
- Ты проиграл. Хочешь знать, что я потребую с тебя?
Всем своим видом этот мальчик показывал, что ему глубоко плевать и на требования, и на меня, и на то, что в лапах полицейских его ждет суд, и быть может казнь.
- Ты храбро сражался, поэтому считай это маленьким утешительным призом от меня. Я дарю тебе право выбора. Ты можешь решить, рискнуть ли пасть от рук человечества или же сражаясь за него.
Он не понимает. Теперь уже спокойные глаза скользнули по мне, по стоящим поодаль солдатам, по приоткрытой двери, ведущей на свободу. Но уверенность дикого зверя уже пошатнулась.
Сейчас это был всего лишь ребенок. Пацаненок с улицы, в которого всегда бросали камни, но вдруг протянули кусок хлеба. Он остается все столь же невозмутимым, но в нем уже идет борьба. И от исхода этой борьбы, как бы глупо не звучало, но может зависеть будущее всего человечества.
- Я сделаю тебе предложение, одно простое и совершенно необременительное – в случае добровольного согласия, конечно же - предложение. Ты можешь остаться здесь, и ждать, когда прибудет полиция. Это ведь они пустили слушок о кормовых запасах, чтобы заманить тебя и твою шайку, верно? Уверен, они будут просто счастливы тебя видеть.
Парень фыркнул. Кажется, одичавшим страх и впрямь неведом.
- Или же ты можешь ухватиться за протянутую тебе руку.
И в подтверждение своих слов, я тяну к дернувшемуся от меня пацаненку ладонь.
- И вступить в разведывательный легион, под моим командованием.
Он хватается за мою руку, не отрывая светлых ясных глаз. И где же тот дикий звереныш?
- Как тебя зовут?
- Ривай.
И я понимаю, что сделал правильный выбор.
Когда-то озлобленный волчонок за столько лет превратился в верного пса. В сильного, опытного, закаленного многочисленными боями не на жизнь, а на смерть, могучего пса разведывательного отряда.
Сейчас мы вдвоем поднимались из подземелья, где Риваю представилась возможность вдоволь полюбоваться на тогдашнего себя со стороны. Надо же, мы и впрямь похожи в этом: теперь уже в звании капрала, он предпочел сделать тот же выбор, что сделал я шесть лет назад. Я озвучиваю свои мысли вслух, говоря, что он меня чрезмерно удивил своим поступком, на что в ответ получаю старый-добрый презрительный взгляд.
Это в его стиле.
- Не пойми меня неправильно, Ирвин. Таких зверей стоит держать на коротком поводке. Уверен, он еще покажет свои клыки…
- Так же, как тогда показал ты.
Он не обернулся, и ничего не ответил. Лишь выбравшись на свет божий, Ривай заговорил:
- Видел его взгляд? Такого ничто не сломит. Он просто упертый баран, но именно это означает, что ему можно попробовать довериться.
- Впервые слышу, чтобы баранам можно было доверять, - пытаюсь отшутиться я, однако, следовало бы помнить, что юмор молодой капрал не любит.
- Хорошо, я понял, что ты имеешь в виду. Более того, я разделяю твое мнение. Если мы сможем правильно разыграть партию, то Эрен Джагер окажется в куда большем почете, чем сейчас. А мы получим отличного союзника.
- Как скажешь.
Ривай предпочитает соглашаться со мной. Говорит, так легче – легче, когда за тебя думают и решают другие. Я вовсе не против, но мысль о том, что даже спустя столько лет он готов с надеждой хвататься за мою руку, заставляет меня улыбаться.
- Его друг обмолвился, что Эрен всегда хотел попасть в разведывательные войска, - ничего не могу поделать! Губы сами растягиваются в улыбке. - Что скажешь на это?
- Ничего. Он просто глупый мальчишка.
- Поэтому тебе и доверили присматривать за ним. Ты уж постарайся научить его уму-разуму.
И капрал постарается.
Я смотрю на него, и не могу узнать того одичавшего зверя, что проклинал меня злобным взглядом через толстые прутья своей клетки. Его нервозность, дикость и ершистость спали на нет, превратив беспокойного подростка в самоуверенного мужчину, с чистым прямым взглядом. Он смог разогнуться из бойцовской стойки, выпрямиться во весь рост, став человеком достойным, о котором еще не один десяток лет будут слагать легенды.
Однако, даже не смотря на все усилия по «перевоспитанию», его повадки остались те же, и Ривай все еще предпочитает держаться подальше от уже давно одомашненных сослуживцев. Он, как и прежде, пугает новичков своей прямотой, и все еще время от времени огрызается, даже в мою сторону. В конце концов, дикий зверь навсегда останется диким.
Однако это вовсе не означает, что его нельзя приручить.
Обзорам
Автор: Spirity
Фэндом: Shingeki no Kyojin
Персонажи: Ирвин (в роли рассказчика), Ривай, намек на Ирвин/Ривай (мале-е-ехонький совсем)
Рейтинг: G
Жанры: Слэш (яой), Повседневность, POV, AU
Размер: Мини
Описание:
Поговаривают, что Ривай вступил в разведотряд после того, как проиграл комнадору Ирвину.
Примечания автора:
Бывает, что накатывает, просто так, в общем-то, ни о чем. Это один из тех случаев
читать дальшеЯ подобрал эту невоспитанную собачонку совсем недавно. Обычно это дети тащат с улицы милых маленьких щенят, грязных, мокрых, но с блестящими глазками и радостно виляющими облезлыми хвостиками. Но я не ребенок, и сидящий передо мной уже давно не щенок, а молодой пес, сильный, смелый и, как и любой другой выросший на улице, абсолютно дикий.
Из угла меня прожигают серые недобрые глаза. Мой «найденыш» затравленно оглядывается, исподлобья бросая свирепый взгляд на любого, кто осмелится глянуть в его сторону. Пойманный, лишившийся своих законов дикой стаи, теперь он возненавидел этот мир, мир, где люди привыкли хоть к каким-то образам морали, которая для него не значила ничего.
Я краем глаза замечаю, как заключенный тихо водит руками вокруг себя, не сводя при этом неподвижных глаз с охраняющих его людей, видимо, в попытке обнаружить что-то, что поможет снять тяжелые кандалы на его запястьях.
- Успокойся, - слова вырываются прежде, чем я успеваю осмыслить их. – Это бесполезно.
Теперь весь гнев обрушивается на меня одного.
Однако и не таких ломали.
Я приближаюсь к решетке, и присаживаюсь на корточки, чтобы оказаться вровень со свирепо сверлящим мое лицо… нет, не зверем – человеком.
Когда глаза на одном уровне, легче установить контакт. Но может случиться и так, что позволив себе стать на одну ступень с подобными, тебе первому вцепятся в глотку – вот почему так важно наличие клетки между нами.
Я пробую сделать еще одну попытку выманить затравленного зверя из своего угла:
- Не стоит использовать свои трюки, только хуже будет, поверь.
- Кх...
Он злится, чуть приподняв верхнюю губу, но в этом движении куда больше угрозы, чем в волчьем оскале.
- Успокойся. Твои законы здесь не работают.
Серые глаза впиваются в мое лицо, и я буквально чувствую, как оно горит, словно меня обдувает колючий северный ветер заснеженных гор. И при всем при этом, его лицо остается совершенно непроницаемым, однако исходящие из недобрых глаз волны гнева просто сбивают меня с ног. Откровенно говоря, мне никогда еще не было так тяжело сдержать чужой взгляд, и не отвести глаз стоит мне больших усилий. Что бы я ни говорил, мне не пробить эту стену ненависти? И дикий зверь навсегда останется диким?
- А что здесь работает? Ваши законы?
Этого я и добивался.
Звереныш сделал первый, пусть и все еще с оскалом на морде, осторожный шаг в сторону протянутой руки.
Я был приятно удивлен его голосом: ожидал чего угодно, рыка, криков, бесноватых фраз о гнилом правительстве. Но услышал спокойный, приятный баритон, едва слышный даже в повисшей в воздухе тишине.
Сколько ему лет? На вид совсем еще юнец, и только жесткий взгляд выдает, что для него детство уже давно закончилось. Скорее, улица и подпольные шайки ворюг ему куда ближе родительского дома.
- Как тебя зовут? – слова вновь выходят сами, уже второй раз за день.
Едва вылезшая на свет морда ощерилась, и дикарь вновь забился в свой темный угол, угрожающе рыча оттуда. Я понял, что совершил ошибку, только когда едва исчезнувшая стена между нами выросла вновь, еще выше и толще, добавив впереди себя глубокий ров с рядом острых кольев.
Мы опять пришли к тому, с чего начали.
- Ты, кажется, неплохо управляешься с мечом, - я решил подойти с другой стороны. – На обычных воров это мало похоже.
- Я не вор.
- Тогда кто же? Ты пробрался в штаб, - я провел рукой за спину, и его холодный взгляд скользнул по сваленным ящикам и трем солдатам, что сейчас с интересом вслушивались в разговор, неодобрительно взирая на заключенного. – И, к слову, я бы вполне понял твое рвение, расположись здесь хотя бы регулярные войска. Но склад заняли отряды разведчиков, и об этом было прекрасно известно всем. Что же может быть у нас интересного, чтобы привлечь внимание столь важных персон?
Ответа не последовало, но я этого вполне ожидал. Гордые волки не якшаются с домашними шавками, я знаю. Вот только его ускользнувшие товарищи были вылитыми шакалами, бросившими своего предводителя, попавшего в западню.
Волки с шакалами дружбу водить не могут.
- Должен сказать, я поражен. Не каждый день увидишь, как люди скачут по канделябрам, словно по земле ходят. Сомневаюсь, что даже лучшие в обращении с приводом сумеют повторить твой трюк.
Эти слова, конечно, так же как и предыдущие, остались без ответа. Однако он мне уже и не нужен.
- Баррис, сними с него цепи.
На меня воззрились четыре пары удивленных глаз: трое моих подчиненных и один взгляд из-за решетки. Однако его я оставил без внимания так же легко, как его обладатель игнорировал мои слова.
- Но…
- Выполняй приказ.
Солдат нехотя достал связку ключей, отпер дверь темницы, и нерешительно приблизился к сидящему на полу заключенному. Правильно, я бы и сам опасался вот так просто подходить к нему, но сейчас куда важнее было вытащить его из той шкуры, что ему нарастили холодные улицы.
Когда заржавевшие цепи с грохотом рухнули на пол, первая мысль, отразившаяся у него на лице, была ясна как день: бежать. Просто завалить троих молодых курсантов и неосмотрительно распетушившегося командира так же, как он обезвредил отряд полицейских на прошлой неделе – в том, что это был именно этот нелюдимый паренек, у меня больше не вызывало сомнений. И каким ветром его занесло к разведчикам я теперь, кажется, догадываюсь.
Сняв куртку, я беру в руки деревянные палки, когда-то служившие черенками метел, и одну из них кидаю в руки освободившемуся пацаненку. Тот моментально ловит ее, но что его ждет, кажется, еще не понимает. Зато вся его злоба испарилась, уступив место недоверию и легкому удивлению на его беспристрастном лице. А это уже очень большой шаг вперед.
- Давай-ка сыграем, - закатав рукава, встаю в стойку, ожидая его атаки. – Нападай.
Он не перестанет меня удивлять.
Я ждал какой угодно реакции, но вовсе не той, что получил.
Теперь тяжелый взгляд с презрением давил мне на плечи, невидимым грузом сгибая к холодному полу. И когда паренек дернулся вперед, едва замахнувшись своим подобием меча, это выглядело словно плевок мне в лицо.
Едва успев парировать удар, ко мне пришла мысль, что я наверняка не первый, кто желает опустить его силой – хотя, конечно, ни о чем таком я вовсе не думал. Но ведь он уже давно заставляет полицейских бессильно скрипеть зубами. И чтобы подчинить себе тех здоровенных бугаев, низкому худощавому пацану одного лишь гневного взгляда будет явно недостаточно.
Улица закалила его ничуть не хуже, чем инструктора, бездушно гоняющие юных курсантов на плацу. И сейчас мне представилась отличная возможность ощутить всю его силу и дикость на своей шкуре.
Удары были быстрыми, резкими и чрезвычайно жесткими. Палка в его руке размазывалась по воздуху неясным пятном, обретая свою истинную форму лишь в соприкосновении с поставленным мной блоком. Еще недавний заключенный перехватил инициативу в свои руки, и теперь уверенно теснил меня к окну. Если я позволю ему это сделать, вырваться на свободу ему уже не составит труда. Однако мне все еще было интересно, сколь силен дикий волк.
С мощью хищника, паренек, в два раза ниже любого из присутствующих здесь ростом, и много меньшим в весе, всем, чем мог, пробивал себе дорогу к выходу. Такое рвение даже поощрить хочется, но я не могу отпустить его.
Дождавшись очередного замаха, я подцепил противника концом своего импровизированного меча под коленки, и это сильно пошатнуло его, хоть парень и сумел удержаться на ногах. Но этой заминки мне было достаточно, чтобы нанести удар в живот, выбить палку из рук противника, и, наконец, повалить его на пол.
Звереныш тяжело дышал, и все еще держался рукой за бок, однако сдаваться не собирался. Свободной рукой он ухватил конец моей палки, дернув ее со всей своей звериной мощью. Быть может, будь это какой другой солдат, такой прием и впрямь мог сработать, но не сейчас. От дикого зверя стоит ждать любой подлянки, и лишь это спасло меня: я едва успел перенести вес на другую ногу. Проведя обманку, парень что есть силы пнул меня прямо в щиколотку, да так, что я чуть сам не свалился.
Но, так или иначе, его битва была проиграна.
- Ты проиграл.
Словно это было не ясно, но я все же констатировал сей факт громко и четко, ткнув концом своего «меча» поверженному противнику в грудь. Ответом мне послужил все тот же звериный взгляд.
Солдаты поспешно подхватили парня, заведя его руки за спину.
- Подождите, - останавливаю я их рвение вновь заковать пойманного в цепи. – Так что, твои законы все еще работают здесь?
Не сопротивляющийся воришка устало выдыхает:
- Да нет никаких законов.
- А что же есть? Должно же быть хоть что-то, что останавливало твоих дружков не перерезать глотки друг другу за каждую монету.
Парень ухмыляется, однако лицо остается таким же неподвижным.
- Что же помешало прирезать меня здесь, а не баловаться с игрушечными мечами?
- Может то, что есть такое понятие, как "человечность"?
Он вновь впивается в мое лицо своим холодным взглядом, однако я стойко выдерживаю его, и мальчишка сдается, опустив глаза в пол. А я все никак не могу разобрать, о чем же этот парень думает. Спустя минуту, я, наконец, слышу ответ:
- Нет никакой "человечности". Здесь мы все всего лишь корм для них.
Я делаю знак ребятам, и солдаты нехотя отпускают неожиданно поникшего вторженца, позволяя ему с облегчением потереть затекшие руки. Даже пойманный зверь, в конце концов, устанет безрезультатно грызть прутья клетки, смирив свой гнев. Так и паренек, уже покорно принял свою судьбу, расслабленно вытянув ноги, и спокойно разглядывая узоры на досках пола.
- Много ли ты знаешь о гигантах?
- Лишь то, что эти твари не прочь поживиться человечинкой, - он окончательно успокоился, ровно и безразлично проговаривая слова так, словно прилежный ученик отчитывается перед строгим учителем.
- Тебя окружают три великие стены, и ты думаешь о такой вещи, как людоеды?
- Стены лишь вопрос времени.
Понятно.
Кое в чем мы с ним все же схожи. Впрочем, я принял решение уже давно.
- Ты проиграл. Хочешь знать, что я потребую с тебя?
Всем своим видом этот мальчик показывал, что ему глубоко плевать и на требования, и на меня, и на то, что в лапах полицейских его ждет суд, и быть может казнь.
- Ты храбро сражался, поэтому считай это маленьким утешительным призом от меня. Я дарю тебе право выбора. Ты можешь решить, рискнуть ли пасть от рук человечества или же сражаясь за него.
Он не понимает. Теперь уже спокойные глаза скользнули по мне, по стоящим поодаль солдатам, по приоткрытой двери, ведущей на свободу. Но уверенность дикого зверя уже пошатнулась.
Сейчас это был всего лишь ребенок. Пацаненок с улицы, в которого всегда бросали камни, но вдруг протянули кусок хлеба. Он остается все столь же невозмутимым, но в нем уже идет борьба. И от исхода этой борьбы, как бы глупо не звучало, но может зависеть будущее всего человечества.
- Я сделаю тебе предложение, одно простое и совершенно необременительное – в случае добровольного согласия, конечно же - предложение. Ты можешь остаться здесь, и ждать, когда прибудет полиция. Это ведь они пустили слушок о кормовых запасах, чтобы заманить тебя и твою шайку, верно? Уверен, они будут просто счастливы тебя видеть.
Парень фыркнул. Кажется, одичавшим страх и впрямь неведом.
- Или же ты можешь ухватиться за протянутую тебе руку.
И в подтверждение своих слов, я тяну к дернувшемуся от меня пацаненку ладонь.
- И вступить в разведывательный легион, под моим командованием.
Он хватается за мою руку, не отрывая светлых ясных глаз. И где же тот дикий звереныш?
- Как тебя зовут?
- Ривай.
И я понимаю, что сделал правильный выбор.
Когда-то озлобленный волчонок за столько лет превратился в верного пса. В сильного, опытного, закаленного многочисленными боями не на жизнь, а на смерть, могучего пса разведывательного отряда.
Сейчас мы вдвоем поднимались из подземелья, где Риваю представилась возможность вдоволь полюбоваться на тогдашнего себя со стороны. Надо же, мы и впрямь похожи в этом: теперь уже в звании капрала, он предпочел сделать тот же выбор, что сделал я шесть лет назад. Я озвучиваю свои мысли вслух, говоря, что он меня чрезмерно удивил своим поступком, на что в ответ получаю старый-добрый презрительный взгляд.
Это в его стиле.
- Не пойми меня неправильно, Ирвин. Таких зверей стоит держать на коротком поводке. Уверен, он еще покажет свои клыки…
- Так же, как тогда показал ты.
Он не обернулся, и ничего не ответил. Лишь выбравшись на свет божий, Ривай заговорил:
- Видел его взгляд? Такого ничто не сломит. Он просто упертый баран, но именно это означает, что ему можно попробовать довериться.
- Впервые слышу, чтобы баранам можно было доверять, - пытаюсь отшутиться я, однако, следовало бы помнить, что юмор молодой капрал не любит.
- Хорошо, я понял, что ты имеешь в виду. Более того, я разделяю твое мнение. Если мы сможем правильно разыграть партию, то Эрен Джагер окажется в куда большем почете, чем сейчас. А мы получим отличного союзника.
- Как скажешь.
Ривай предпочитает соглашаться со мной. Говорит, так легче – легче, когда за тебя думают и решают другие. Я вовсе не против, но мысль о том, что даже спустя столько лет он готов с надеждой хвататься за мою руку, заставляет меня улыбаться.
- Его друг обмолвился, что Эрен всегда хотел попасть в разведывательные войска, - ничего не могу поделать! Губы сами растягиваются в улыбке. - Что скажешь на это?
- Ничего. Он просто глупый мальчишка.
- Поэтому тебе и доверили присматривать за ним. Ты уж постарайся научить его уму-разуму.
И капрал постарается.
Я смотрю на него, и не могу узнать того одичавшего зверя, что проклинал меня злобным взглядом через толстые прутья своей клетки. Его нервозность, дикость и ершистость спали на нет, превратив беспокойного подростка в самоуверенного мужчину, с чистым прямым взглядом. Он смог разогнуться из бойцовской стойки, выпрямиться во весь рост, став человеком достойным, о котором еще не один десяток лет будут слагать легенды.
Однако, даже не смотря на все усилия по «перевоспитанию», его повадки остались те же, и Ривай все еще предпочитает держаться подальше от уже давно одомашненных сослуживцев. Он, как и прежде, пугает новичков своей прямотой, и все еще время от времени огрызается, даже в мою сторону. В конце концов, дикий зверь навсегда останется диким.
Однако это вовсе не означает, что его нельзя приручить.
Обзорам
@темы: творчество, by Spirity, Вторжение гигантов, Ирвин-Хуирвин=З, Ривай-Хуивай, голубоглазого командора команда